Пластический хирург Александр Пухов: «Сделать женщину из мужчины достаточно просто»

Александр Григорьевич, почему Вы советуете избегать темы транссексуализма?

Тема неблагодарная. Транссексуалы сейчас напуганы, раньше такого не было. Раньше они сами бросались к журналистам, охотно на камеру снимались. Все это происходит в свете борьбы с геями. У нас же принято считать, что это одна компания. Их бьют, гоняют, на работу не принимают. У нас общество жесткое и категоричное: либо мужик, либо баба. Другого не должно быть. Транссексуалы боятся этих гонений.

То есть Вы хотите сказать, что этих людей незаслуженно обижают?

Да, потому что они – ошибка природы, когда происходит внутри утробы сбой на уровне ДНК. Это когда человек рождается с головой мужчины, а телом женщины, и наоборот. Во всем мире это считается врожденным заболеванием. Практически во всех странах их число одинаково. К сожалению, на свете нет волшебной таблетки, сколько бы она ни стоила, которую можно было бы дать таким пациентам, и они отказались бы от смены пола. Их можно только пожалеть.

Кто эти люди? Какого возраста, профессии?

Это разные люди. Если они истинные транссексуалы, цель их жизни – смена пола. Первые пациенты, которых мы начинали оперировать в 90-х годах пришли из Советского Союза, в котором эту болезнь не признавали. У всех у них были многочисленные рубцы от суицидальных попыток. Они вскрывали себе вены, прыгали под поезда, вешались – что только они не делали. Кто-то сидел в тюрьме, кто-то в психиатрической больнице лежал.

Сегодня в числе наших пациентов - водители троллейбусов, экскаваторщики, военные.

Так, из Москвы к нам приезжал сын генерала, сам в ВДВ служил. У него плечи такие здоровые. Когда со службы пришел, решил сменить пол. Все равно, видимо, доминанта сработала. Говорил, что семья от него отказалась, папу чуть ли не в рядовые разжаловали, когда узнали, что сын решил пол поменять, но он все равно поехал в клинику. Сразу после первой операции он надел юбку, туфли где-то нашел на высоком каблуке, кофточку – им же тотчас хочется себя показать. Дело было летом. Вышел во двор больницы. Ноги небритые, ходить на каблуках не умеет. Охранники подбежали, говорят: «Что за чудо?». Узнали, что это наш, звонят мне: «Заберите его, потому что люди вокруг ходят, пугаются».

У Юдашкина были несколько манекенщиц из наших, переделанных. Они долго занимались усовершенствованием, проходили гормонотерапию, сделали макияж, маникюр и получились очень хорошенькие. Мужчины, которые будут с этими моделями, никогда не догадаются об их прошлом.

Кстати, вопреки устоявшемуся мнению, транссексуалов не так уж и много в шоу-бизнесе. В основном они малообеспеченные и достаточно ущемленные жизнью, без хорошего образования. С детства транссексуалы начинают переодеваться, над ними смеются, их никто не признает, никто не понимает, даже семьи от них отказываются. Был у нас один, из сельской местности приехал. Чтобы сделать операцию продал собаку, корову, баню, мотоцикл.

Что касается возраста, то приходят совершенно разные люди. Есть 20-летние, а недавно была пациентка, которой 62 года. Она прожила большую часть своей жизни с женщиной, надевала всегда мужскую одежду, работала на физически трудной работе. Денег у нее не было на операцию, поэтому их пришлось долго копить.

Сколько стоит такое перевоплощение?

За границей может стоить и сто тысяч долларов, а у нас цена смешная - 200 тысяч рублей. Да чего уж говорить: в Москве протезирование молочных желез обходится пациентам в 500 тысяч, и операция идет всего полтора часа, а эта длится 15 часов с привлечением до 15 высококлассных специалистов. Я говорю сейчас о самом сложном этапе – фаллопластике, когда женщина обретает мужской половой орган. Эти операции для нас убыточны, и делаем мы их, скорее, за счет энтузиазма и ради научной работы. Конечно, стоимость должна выливаться в более высокие цифры.

Александр Григорьевич, Вы говорите, что это стоимость одного этапа. Сколько всего необходимо оперативных вмешательств, чтобы полностью сменить пол?

Переделывать людей можно бесконечно. Например, если делаем из женщины мужчину, мы удаляем грудь, потом матку с придатками, потом делаем фаллопластику, далее идет пластика мошонки, потом в мошонку яички ставятся силиконовые. После этого меняем форму мошонки, потом наши пациенты просят удлинить член или сделать его более толстым. Всего может быть порядка 20 операций.

А кого сложнее переделать – мужчину или женщину?

Сделать из мужчины женщину достаточно просто. Бог сделал мужской организм, особенно его половую систему очень сложной, связанной с центральной нервной системой. А женская, она достаточно простая. Однако в любом случае и те, и другие операции требуют высокого профессионального совершенства. Например, ту же фаллопластику могут делать только врачи, владеющие микрохирургической техникой, которые пришивают руки, ноги, пальцы. Делается она под микроскопом, потому что сшиваются нервы и сосуды.

Фаллос получается живой?

Да. Раньше мы ставили силиконовый протектор в фаллос для ведения половой жизни, сейчас специальный механизм есть: ставятся баллончики, и две кнопочки выводятся в паховую область. На одну кнопочку нажимаешь – он в состоянии эрекции, на другую кнопочку нажимаешь – жидкость перетекает во второй баллончик, и фаллос становится мягким. Этот агрегат стоит очень дорого. Мы всего несколько таких ставили, они американские, очень дорогие. Наши транссексуалы не могут себе позволить поставить такое устройство.

В общем-то, и без этого агрегата можно вести половую жизнь. Фаллос благодаря микрохирургической операции через несколько лет становится чувствительным. У вновь созданных мужчин есть и эрекция, и мочиться они могут через член. Есть только одно единственное «но» - они не могут иметь детей.

Как часто проводятся подобные операции? Много ли желающих?

Это, конечно, не ежедневная операция. Таких у нас в год в переделах десяти. А желающих много. К нам едут со всего мира – из Германии, Испании, Италии, ближнего и дальнего зарубежья.
Приезжал как-то один пациент. Ему в другой клинике сделали фаллос, но не живой. Он как придаток был, из кожи живота, создан без микрохирургической техники. Мы сделали ему настоящий, и некоторое время он ходил с двумя членами. Правда, потом устал и вернулся, чтобы убрать один.

Или был еще один пациент. Из Екатеринбурга, по-моему. Метр пятьдесят ростом, худенький. Мы кожу для неофаллоса берем с руки, а у него ручки тоненькие. Пришлось снять лоскут кожи со спины, а на спине мышца толстая. Я когда делал, у операционных сестер спрашиваю: «Большой, наверно, будет?». Они: «Нет, нормально, пусть будет такой». А когда кровообращение запустили, он еще раза в полтора увеличился и получился чуть ли не до колен. Предложили укоротить, но пациент отказался. Нет, говорит, поживу, потом посмотрю. Через полгода приезжает. Я спрашиваю: «Ну как?». Он говорит: «Так все нормально, но я в троллейбусе сижу на нем, а он потом болит». Я недоумеваю: «Как сидишь? Мужчины же его в штаны заправляют. Прекрати сидеть, ты испортишь нам всю операцию». «Он большой же», - говорит он в свое оправдание. И вот он ездил, сидел на нем, но так и не укоротил.

То есть они не знают даже, как управляться с фаллосом. Не знают, как мочиться. Некоторые мочатся как женщины.

Вы со многими своими пациентами связь поддерживаете?

Да.

Они счастливы?

Да. У всех у них уже есть семьи. Многие приезжают уже с женами или мужьями, хотя еще нет хирургической смены пола. Переделан в таких парах всегда один, второй – нормальный человек. Детей они усыновляют.

А проблемы с усыновлением возникают?

Нет. Некоторые из них усыновили двоих, а одна семья - троих детей. Никто же не знает, что у них когда-то был другой пол. Они меняют паспорт и становятся полноценными мужчиной или женщиной.

Надежда Кондрашова, Telefakt.ru

7 817